Истоки такого понятия, как гарем у благородного оленя Cervus elaphus L.,1758, уходят, по-видимому, далеко вглубь столетий, и зародилось оно, вне всякого сомнения, в охотничьей среде, откуда перешло и в охотничью литературу. По эстафете оно было принято первыми учеными зоологами, которые продолжали передавать его новым поколениям ученых. Передавалось оно не насильственным путем. В конце концов, авторитет корифеев зоологической науки затруднительно отнести к прямым средствам принуждения. Поэтому можно считать, что эта эстафетная палочка принималась новыми поколениями ученых добровольно, в силу устоявшейся традиции.
Фото с сайта http://cjzone.ru
Попробуем разобраться, вследствие каких предпосылок могло возникнуть представление о наличии гаремов, в первую очередь, у всегда ценимого у охотников благородного или настоящего оленя. Поскольку олени, еще со времен палеолита, занимали одно из ведущих мест в перечне основных объектов охоты древнего человека, обеспечивающих саму возможность его существования, то к историческому периоду они смогли сохраниться только на тех территориях, которые в силу разных причин обладали теми или иными повышенными защитными свойствами. (Социальные факторы охраны животных были задействованы гораздо позднее). Из очень обширного перечня этих свойств, выделим главные. Чисто условно их можно свести к двум: свойства угодий, способствующие выживанию самого животного (в самом широком смысле), и свойства, препятствующие проведению интенсивной истребительной охоты со стороны человека.
А именно такая охота была тем вожделенным идеалом, к достижению которого на протяжении многих тысячелетий стремилось раннее человечество. Эту, манящую к себе цель, кратко (по умолчанию) можно обозначить так: добыть необходимые для своего существования охотничьи ресурсы с минимальными затратами труда и максимально много. На решение этой задачи были направлены все интеллектуальные ресурсы наших далеких (и не только далёких) предков и, надо отдать им должное, они немало преуспели в этом. Даже то немногое, что удалось узнать о тех способах «охоты», которые были изобретены неизвестными гениями древности и использовались их современниками, иной раз повергает современного человека в трепет и заставляет склонить голову перед одаренностью наших далеких предков. Это и массовые загоны стад копытных в пропасти, и загоны стад сайгаков (с целью потери глаз) на наклоненные, срезанные и заостренные массивы сухого тростника и еще многие и многие другие. В конечном итоге перманентное решение поставленной задачи привело к глубочайшему, первому в истории человечества экологическому кризису (Будыко М. И., 1977), из которого оно, ценой величайших людских потерь, в конечном итоге вышло, осуществив переход к производящим формам хозяйства (земледелию и скотоводству). Совершенствование орудий и способов охоты, на первоначальном этапе привело к постепенному исчезновению крупных стадных копытных открытых пространств, далее неизбежно «осваивались» все более и более неудобные ландшафты, невыгодные для интенсивной (синоним - истребительной) охоты, которая являлась основой существования растущего человечества.
Соответственно, тот или иной вид животного, и олень, в частности, мог дольше сохраняться во всё менее удобных для такой охоты экосистемах, в перечень которых входили и леса. При этом он не мог не изменяться, в том числе и в сторону уменьшения размеров. То, что олень, как вид, сформировался на более или менее открытых пространствах, оспорить довольно трудно. Едва ли громадные рога удобны для перемещения в лесных чащах. Надо не упускать из вида и то, что до полного окостенения рогов, они нуждаются в весьма бережном к ним отношении, по крайней мере, в течение трёх и более месяцев. Их повреждения, при ударах о стволы и ветви деревьев, лишают или статистически снижают шансы особи на передачу своих генов потомству. И уж конечно, вымерший большерогий олень, с рогами, достигавшими в размахе более четырех метров, уж никак не мог быть обитателем дремучего высокоствольного леса.
Так что в леса настоящий олень был, по сути, загнан человеком, и дальнейший отбор мог идти только в сторону уменьшения, как общих размеров, так и рогов животного, так как это дает определенные преимущества в новых условиях. Стоит привести наглядный пример, как виды открытых пространств переходят на обитание в лесные биотопы. Работая в заповеднике «Тигровая балка» в 80-х годах, я представил, что мне, как зоологу, надо описать образ жизни, (допустим чисто условно), ранее неизвестного науке джейрана. С чистой совестью я бы назвал его типичным обитателем относительно разреженных тугайных лесов. Дело в том, что последние несколько десятков джейранов, сохранившиеся в заповеднике, большую часть времени проводили именно в тугаях. В примыкающих участках пустыни «Кашка-Кум» джейраны были давно выбиты с применением автотранспортных средств и продолжали отстреливаться браконьерами. Так что пустынные биотопы стали посещаться последними джейранами лишь эпизодически. Итак, достаточно бесспорным является факт исторически длительного обитания и сохранения оленей в очень неудобных для визуального наблюдения за животными, лесных экосистемах.
Остановимся на том сезонном периоде в жизни оленей, который называется гоном. Именно с ним связано интересующее нас понятие – гаремы, то есть группировки, состоящие из самца и нескольких самок. Попытки увидеть такую группировку в глухих лесных чащах даже для опытного охотника редко бывают результативными. При приближении человека, животные обычно скрываются ещё до того как их можно увидеть. Вся получаемая при этом информация сводится к тому, что, судя по шуму, в скрывшейся группе было несколько оленей. Ничего конкретного о взаимоотношениях внутри группы таким способом получить невозможно.
Наиболее часто разнополая группа (чаще всего с одним рогачом) обнаруживается на открытой местности – на лугу, опушке леса и т. д. Получаемой при этом информации значительно больше. Это и количественный состав группы, и половозрастной состав (взрослые, молодняк и т. д.) и морфологические особенности особей. При обнаружении оленями наблюдателя, происходит то, что и должно происходить – животные в испуге срываются с места и, в конечном итоге, скрываются в лесах и перелесках. С этого момента, никакой новой информации получить уже не удаётся. Надо отметить, что и все, что предшествовало появлению данной группы в том месте, где она была обнаружена, также остается неизвестным. В еще большем информационном вакууме находится вся ночная жизнь животных, причем гораздо более активная, чем днем. В итоге, самый общий вывод наблюдателей, наиболее бросающийся в глаза, это то, что на одного самца приходится несколько самок. По крайней мере, начальные истоки зарождения понятия «гарем» достаточно очевидны. Таким образом, встреча самца с несколькими самками, (то есть «многоженство»), самый банальный и рядовой факт, многократно подтвержденный многими поколениями охотников. По формальной логике, то, что многократно повторяется на практике, не может не быть истиной.
По сути, именно непреложный факт, что рядом с рогачом бывает несколько самок, становится основным доводом в пользу существования «гаремов». А то, что при таких наблюдениях этологической информации явно недостаточно для того, чтобы сделать сколько-нибудь объективные выводы об отношениях между полами и связях в такой группе, похоже, мало кого волнует. Что же касается многократно наблюдаемых турнирных схваток, то вывод делается также вполне соответствующий простой логике – раз есть гарем, то необходимо бороться за обладание им и защищать его от соперников, что олени и делают. Итак, факт наличия «гарема» подтверждает необходимость боев самцов за владение им, а бои подтверждают существование «гарема», без чего они, как бы, не имеют ясно выраженной цели.
Однако, в обыденной жизни люди в гораздо в меньшей степени пользуются приведенной выше логикой. Повседневно встречаемые в офисах, общественных местах и т. д. группы, состоящие из одного мужчины и нескольких женщин, не дают ровным счетом никаких оснований для того, чтобы сделать правильные выводы об их семейных (или несемейных) отношениях. Необходимо получение дополнительной объективной информации. Или с помощью документов, или с помощью опросов (в отношении животных оба способа непригодны), или с применением различных методов слежки, если нет другого выхода. К сожалению, в отношении оленей такой подход использован, по-видимому, в недостаточной мере. Этому, естественно, препятствовали как субъективные, так и объективные (перечисленные ранее) обстоятельства.
Интродукция бухарского оленя Cervus elaphus bactrianus Lydekker, 1900 в горно-лесной заповедник «Рамит» (Гиссарский хребет, Таджикистан), предоставила значительно большие возможности для наблюдений за животными в период гона. Эти возможности определялись наличием больших площадей аридного редколесья на склонах южной экспозиции, фрагментарностью расположения густых участков древесно-кустарниковой растительности, при небольших их площадях, а также хорошим обзором биотопов на территории, освоенной оленями, с различных высотных точек гор. Надо заметить, что такие возможности предоставляют далеко не всякие горы. По крайней мере, мне есть с чем сравнивать, так как я родился в горах Северного Кавказа и в молодые годы провел там немало времени на рыбалке и охоте. В таких, достаточно благоприятных, в этом смысле, условиях заповедника «Рамит», удалось детализировать те аспекты поведения животных, которые, при работе в других ландшафтах, выявить гораздо сложнее или вообще невозможно.
Начнем с того, что вообще может считаться гаремом. В наибольшей степени этому понятию может соответствовать естественная группировка самок (небольшое стадо), сформировавшаяся задолго до периода размножения. Такая группа состоит из нескольких самок с их молодняком текущего и предыдущего года рождения. Все самки связаны родственными узами. Основательницей стада является наиболее старшая олениха, которая чаще всего является и его вожаком. Остальные члены группы – её дочери и потомство этих дочерей. Иногда лидерами стада являются сразу две самки, причем зачастую выявить иерархические различия между ними довольно трудно. Элементы выраженной агрессивности друг к другу в стаде почти не проявляются.
Численность группировки определяется двумя факторами. Во-первых, смертностью её членов. Основной фактор смертности - гибель от волков. В годы максимального ущерба от их деятельности, размер группировки редко превышает 2-3 взрослых особи. Второй фактор, от которого зависит величина стада – преобладание в потомстве самцов или самок. При рождении самцов численность группы не увеличивается, так как на втором году они начинают жить самостоятельно.
Многие самки с олененком текущего года рождения ведут одиночный образ жизни и объединяются с другими оленихами в силу чистой случайности и ненадолго (при кормежке, при размещении в одной рощице на дневку и т. д.). Вполне вероятно, что такой одиночный образ жизни обусловлен сложившимся неблагоприятным воздействием обоих перечисленных выше факторов. Следует попутно заметить, что, несмотря на самостоятельную жизнь прошлогоднего олененка-спичака, и он и его мать узнают друг друга и отличают от других оленей. Мало того, иногда, при гибели новорожденного, сосать мать продолжает прошлогодний оленёнок. Нами наблюдалось несколько случаев, когда живущий уже самостоятельно, прошлогодний оленёнок-самец, выскакивал из зарослей к оленихе с молодым оленёнком, и жадно припадал к её вымени. Самка относилась к этому вполне спокойно. Вопрос о том, свойственно ли такое поведение всем без исключения животным, или только отдельным особям, остаётся открытым. Несомненным представляется лишь одно – двухлеток, при гибели своего младшего брата или сестры, получая молоко второй сезон подряд, не может не обгонять в развитии своих сверстников. Возможно, только этим можно объяснить участие в размножении (с определённым запаздыванием) некоторых двухлетних самок и отмеченные встречи осенью в тугаях поздних маленьких оленят. С выпадением снега и усложнением условий существования, спичак может присоединяться к группе самок, однако такая связь не бывает прочной и к концу зимы обязательно прерывается. Отмечено, что и потомство прирученных олених, легко контактирующих с людьми, постепенно утрачивает страх перед человеком. (Этот страх является врожденным инстинктом олененка, всегда очень сильно выражен при первых встречах с человеком и не зависит от поведения его матери).
Такое поведение дает семейной группе ряд преимуществ. Она много времени проводит на Центральной усадьбе заповедника, близ жилья и административно-хозяйственных строений, здесь же происходит отёл олених, располагаются их лёжки. Ей достаются лучшие корма, ежедневно выкладываемые зимой на подкормочной площадке, обеспечен близкий водопой и т. д. В таких условиях резко снижалась смертность от хищников и численность взрослых самок в группе достигала иногда 4-5 особей. Двух самок - родоначальниц таких групп, сотрудники заповедника знали поимённо.
Таким образом, связанная родством группа, находящаяся поблизости от рогача в период гона, с наибольшей степенью вероятности, определяется как его «гарем». Однако, «сбивать» такой гарем самцу нет никакой необходимости, поскольку группировка и так является достаточно целостной в этологическом отношении единицей. Надо заметить, что близ рогача могут оказаться две, и более таких единиц, в том числе и самки-одиночки. Но наиболее важен вопрос об этологической связи самца и группы самок. Многократно проведенные наблюдения за животными, спугнутыми в период гона с дневных лёжек, находившихся в обособленной куртине древесно-кустарниковой растительности, дают основания сделать однозначный вывод – самец и самки являются этологически самостоятельными единицами. Потревоженные животные вначале бегут вместе, потом их пути расходятся. Обычно самки прекращают свой бег гораздо раньше, чем самец, и выбирают новую куртину леса, где и располагаются на отдых до вечера. Самец обычно уходит на значительно большее расстояние, часто преодолевая несколько отрогов, и также выбирает место для новой лежки, где и проводит весь день в одиночестве.
Фото с сайта: http://www.zooprim.ru
Никаких попыток возвратиться к оставленному «гарему» ни днем, ни вечером, после подъёма с лежки, он не делает. В разгар гона рогач начинает реветь еще на лежке и после подъема продвигается к своему облюбованному току, расположенному, чаще всего, на гребне отрога. Иногда место дневной лежки может находиться в нескольких сотнях метров от его тока, и тогда самец появляется на нем ещё засветло и начинает активный рев раньше других самцов. Все тока рогачей находятся на территории в большей или меньшей степени осваиваемой самками. До гона самцы, в подавляющем большинстве, обитают в более высоком поясе гор, где самок нет. Места концентрации ревущих рогачей явно тяготеют к местам отёла самок. Но эта же местность в заповеднике наиболее интенсивно осваивается самками. Поэтому сделать вывод о том, что при начале миграции рогачей к местам рева, возможно, какую-то роль играет память о той местности, где олень провел первый год жизни, пока не имеется достаточных оснований.
Самцы ревут в течение всей ночи. В разгар гона, эпизодические ревки раздаются и в дневное время. Их издают животные, находящиеся на лёжке. Турнирные бои между оленями происходят и при отсутствии самок, чаще между самцами, ревущими на одном гребне и находящимися на небольшом расстоянии друг от друга. Вероятность схваток рогачей, тока которых находятся на разных гребнях, снижается до минимума. Продолжительные, по несколько часов кряду, бои идут между примерно равными по силе соперниками. При большой разнице в силе соперников, схватка заканчивается очень быстро, бегством слабейшего участника. Длительные бои быков приходилось отмечать и поблизости от мест концентрации пасущихся самок. На наш взгляд, вероятность спаривания таких бойцов с готовыми к этому самками, ничтожна. Они настолько поглощены боем, что никакого внимания к самкам не проявляют (да и не могут проявить в такой ситуации). При этом их осторожность теряется настолько, что к дерущимся близ деревьев рогачам можно подойти на расстояние менее 10 метров и, оставаясь неподвижным, длительное время наблюдать за боем. При такой многочасовой схватке, олениха, пришедшая в охоту, может быть покрыта исключительно посторонним самцом, оказавшимся поблизости, причем, даже более низкого ранга.
Фото с сайта: http://funzoo.ru
Наблюдения за поведением самок, проведённые в период гона, выявляют следующую картину событий. После дневного отдыха, поднявшись с лежек, оленихи сразу же начинают кормиться, неторопливо продвигаясь, чаще всего вниз, в направлении водных источников, к реке Сардаи-Миёна или к, не пересохшим к этому времени, горным ручьям. Самый типичный контакт самки с ревущим рогачом выглядит следующим образом. Самец, увидев пасущуюся самку с олененком, неторопливо идущую по склону поблизости от его тока, ревет и спускается к ним. Самка продолжает пастись. Самец обнюхивает её промежность, самка отбегает на несколько метров, рогач ревёт, снова приближается к ней и повторяет обнюхивание. Олениха вновь отбегает. В конечном итоге самка прекращает пастись и без остановок уходит подальше. Самец вновь ревет и, полностью потеряв интерес к ещё не готовой к спариванию самке, возвращается на свой ток. Оленёнок всё это время испуганно мечется в отдалении от них, испытывая страх перед взрослым быком. В случае контакта с двухлетней самкой самец теряет к ней интерес после первого обнюхивания.
Никакого преследования самок, никаких попыток «сбивать» свой «гарем» самец не делает, что подтверждено многими наблюдениями. Да и, в принципе, сделать это самцу невозможно, даже в силу того, что для грузного самца с его огромными рогами, это достаточно тяжелая, а то и невыполнимая задача - догнать самку, не желающую контактировать с ним.
Если сравнить «представительские» возможности самцов и самок, то последние явно проигрывают сильному полу и в количестве и в качестве имеющейся «атрибутики», то есть в интенсивности всего информационного потока, идущего от особи. Этот поток состоит из зрительной (визуальной), запаховой (ольфакторной) и звуковой информации. Зрительная информация: наличие рогов, большие размеры тела, более заметный в темноте седоватый окрас самцов, заломы, оставляемые на деревьях и кустарнике, вспаханная копытами земля на его току и др. Ольфакторная информация: наличие не менее 7 кожных желез и предельно высокая интенсивность выделения феромонов во время гона, как непосредственно в воздушную среду, так и на окружающие объекты. Звуковая информация: мощный и периодичный рев самцов, слышимый на большом расстоянии, явно превосходящий вокальные возможности самок (как в пространственном, так и во временном отношении).
Если у бабочки большой ночной павлиний глаз Saturnia pavonia L., 1758., именно, более скрытная самка, обозначает себя феромонами в огромном воздушном пространстве, то активная роль в её поиске отводится самцу, обладающему для этого рядом приспособлений (внушительные ветвистые усы, хорошие лётные качества, позволяющие преодолевать значительные расстояния и др.). Соответственно, есть определенные логические предпосылки для предположения о том, что у оленей всё должно происходить с точностью наоборот.
К сожалению, у оленей всё усложняется тем, что весь поток информации, с помощью которой самец заявляет о себе в пространстве, предназначен не только для самок, но и для представителей своего пола, являющихся острыми конкурентами в борьбе за самок. И что из этого потока разнообразной информации предназначено для самцов, а что для самок - куда более сложный вопрос. Представляется, что эволюционно вполне оправдан для выживания вида значительно меньший, по сравнению с самцом, информационный поток, идущий от самки. Его увеличение делает более уязвимой не только самку, но и её детеныша, причём последнего в большей степени. Ведь обозначая себя для самца, олениха вынужденно обозначает себя и олененка и для хищников. Возможные последствия этого достаточно очевидны: или гибнет только олененок (что происходит чаще), или обе особи. В последнем случае возможны два варианта: единовременная гибель оленихи и оленёнка при обнаружении их хищниками, или более «щадящий» вариант – вначале погибает самка, «привязанная» к оленёнку, а через некоторое время неизбежно гибнет случайно уцелевший и оставшийся сиротой, её детеныш.
Поскольку количественная сторона роста популяции зависит от самок, то несложный подсчет показывает, что увеличенный поток информационных сигналов от самки, как минимум, в 2-3 раза менее выгоден популяции. Следует учесть и то, что с гибелью самки ликвидируется и возможность получения от неё приплода весной следующего года. В этом отношении мощный самец, подстегиваемый гормонами, во- первых, в гораздо большей степени может противостоять хищникам. Во-вторых, самец не обременён оленёнком. В-третьих, при гибели самца гибнет только он один, что на количественном приросте популяции на следующий год никак не отражается, так как самки покрываются другими самцами.
Традиционное признание наличия «гаремов» у оленей, «вешает» на самца, (и так уже перегруженного перечисленными информационными и поведенческими обязанностями в период гона), ещё и необходимость «сбивать гарем» (что, по умолчанию, предполагает активное разыскивание самок, принятие необходимых мер по предотвращению их «расползания» на сторону, защиту гарема от посягательств соперников и т. д.). Можно только посочувствовать бедным самцам, как они со всем этим справляются, не обладая интеллектом, хотя бы на уровне высших приматов. Но дело в том, что природа никогда ничего не усложняет, если есть возможность найти более простые и приемлемые решения.
И такое решение, конечно, есть, нужно лишь биологам признать сам факт его существования, допустив наличие у самок оленей более широких прав в отношениях между полами, образно говоря, их «эмансипировать». Что и существует в реальной действительности. Надо сказать, что заключительный этап для окончательного подтверждения вывода об активной роли самок в выборе партнера потребовал много усилий, бессонных ночей и рискованных ночных блужданий по горным склонам. Горы резко усложняют возможность визуальных наблюдений даже в полнолуние, поскольку ночное светило в самый нужный момент почему-то всегда скрывается за очередной горной вершиной или что-то интересное происходит в зарослях. Но, тем не менее, за 6 лет удалось всё-таки трижды (!) увидеть, на мой взгляд, самое главное, что окончательно подтверждало необходимость пересмотра прежних представлений и давало возможность поставить в этом спорном вопросе долгожданную точку. Даже при прошествии многих лет, продолжаю оценивать эти наблюдения как невероятное везение и редчайшую удачу. Конечно, в настоящее время, исследователи обладают большими техническими возможностями, но и при этом очень многое всё равно продолжает зависеть от удачи.
Все происходило в двух небольших ущельях со сглаженным рельефом, с редкими деревьями миндаля бухарского на склонах, при достаточно большой луне, что делало возможным использование для ночных наблюдений светосильного бинокля. Пасущаяся внизу олениха с теленком (два случая) или одна из группы, состоящей из 3 взрослых самок (один случай), вдруг прекращала кормежку, и постояв какое-то время, как бы в раздумье, уверенно начинала подъём по кратчайшей прямой к ревущему на гребне рогачу. Поскольку рев самца после прихода на его ток самки полностью прекращался, и обе особи покидали гребень, то о цели визита оленихи к партнеру и что происходило дальше, догадаться, по-видимому, несложно.
К сожалению, во всех случаях, так и осталось неясным, чем преимущественно руководствовалась самка в выборе партнёра, так как в двух случаях существовала примерно равная по дистанции и затратам сил вероятность достижения любого из двух рогачей, ревущих на противоположных гребнях, а в одном случае, даже любого из трех возможных. Скорее всего, главную роль могли играть вокальные данные самца, однако на человеческий слух (в частности мой, достаточно острый, но не музыкальный), какие-либо ощутимые индивидуальные различия в реве установить не удалось. В определённой степени это было связано с тем, что всё происходило в местности занятой исключительно зрелыми элитными животными. В двух случаях, возможность выбора самца по запаху, исключалась практически полностью из-за характерных ночных горных бризов, уносивших возможные запахи самца в момент проведения наблюдений, вниз, в противоположную сторону от самки. Так что вопрос о том, чем ещё, кроме голоса самца, руководствуется самка бухарского оленя при выборе партнёра, остаётся ещё не до конца выясненным. Можно только заметить, что таким фактором вряд ли могла быть визуальная информация, учитывая ночное время и значительную удалённость ревущих рогачей от места, откуда самка начинала своё движение к избраннику. При таком поведении самки всё предельно упрощается и с самца снимается целый ряд зачем-то «возложенных» на него обязанностей по обслуживанию «гарема», а также сам факт наличия у оленя последнего.
При остром желании сохранить понятие «гарем» в отношении оленей, необходимо дать для этого понятия исчерпывающее и точное определение. Однако при всех попытках это сделать, по смыслу (возможны текстовые вариации) получается только одно: «гарем – это самки, спаривающиеся с данным самцом». К сожалению, такое определение страдает излишней широтой, поэтому в разряд животных, обладающих гаремами, автоматически попадают и зайцы, и медведи и ещё слишком много других животных. Комментировать то, что изложено выше, по-видимому, нет никакой необходимости.
Первые наблюдения, в результате которых был сделан вывод об отсутствии гаремов у бухарского оленя рамитской популяции, были проведены ещё в 1976-1977 годах, однако не было полной уверенности, что это свойственно и оленям, обитающим в тугаях. В горах на этологию оленя могла оказывать влияние повышенная плотность животных, которая, как показано на примере пятнистого оленя, в условиях паркового содержания, приводит, в частности, к отсутствию постоянных гаремов (Богачев, Нивин, 1980). Длительное время подтвердить этот вывод достаточным количеством наблюдений в тугайных стациях возможности не представлялось. Сейчас об этом можно заявить со всей определённостью. К такому же выводу, при изучении этологии бухарского оленя в заповеднике «Тигровая балка», пришла О. Б. Переладова (личное сообщение). Следует отметить, что ещё С. У. Строганов (1959) в 1943 году обратил внимание на отсутствие привязанности самца бухарского оленя к самке, которую он бросает в минуту опасности. Он же (Строганов С. У., 1945) совершенно определённо отметил, что «гавас не собирает так называемые гаремы».
Следует остановиться на том, что речь идёт (очень возможно, пока) только о бухарском олене, подвиде, настолько отклоняющемся от остальных подвидов настоящего или благородного оленя, что это дает определенные основания для ряда зоологов (Бобринский Н. А., Флеров К. К., 1934; Строганов С, У., 1945; Чернышев В. И., 1958; Schroeder W., Rottmann O. and Kuehn R., 2004 и др.) считать его самостоятельным видом.
Но нельзя обойти вниманием ещё один очень интересный факт. Более тридцати лет наблюдений ученых за благородным оленем, обитающем в Шотландии, показали крайне высокую и неожиданную для исследователей степень свободы самок в период гона при перемещениях в разные места и от одного самца к другому (из одного «гарема» в другой) (Новости 06.05.2014 (03:44:47); www.worldofnature.ru).
Очень возможно, что английские учёные также уже вплотную подошли к тому рубежу в понимании этологии благородного оленя, после которого остаётся уточнить детали и сделать последний завершающий шаг – признать наличие «гаремов» у настоящего оленя длительным научным заблуждением. Надо заметить, что ещё в 1980 году, А. О. Соломатин (1980) сообщил о том, что европейский благородный олень имеет крайне неустойчивые гаремы и что мнение о наличии у него постоянных гаремов является априорным.
И, если, с понятием «постоянный гарем» всё более или менее ясно, то следует уточнить, что же из себя, представляет антоним этого понятия, который в этом случае должен подразумеваться, – «непостоянный гарем»? Чем это может быть как не слегка и тактично завуалированным фактом его отсутствия? Представьте себе, явно анекдотичную ситуацию, когда восточный владыка заявляет, что гарем у него есть, но не постоянный (то есть, какие-то женщины то приходят к нему, то, когда захотят, - уходят). Такие отношения, наверное, можно назвать как угодно, но только не гаремом. В конце концов, народная мудрость утверждает, что женщина может быть или беременной, или не беременной, а чуть-чуть беременной быть не может. Вероятно, пора уже специалистам и с «гаремами» у благородного оленя окончательно определиться. Представляется крайне маловероятным то, что даже при всех существующих разногласиях на систематическое положение бухарского оленя, у этих, в любом случае достаточно близких видов, имелись бы столь серьёзные этологические различия.
Кадр из кинофильма "Белое солнце пустыни". Непостоянный гарем?
Литература
Бобринский Н. А., Флеров К. К. Материалы по систематике оленей подрода Cervus. – Сб. тр. зоомузея Моск. ун-та, 1934 – С.15-40.
Будыко М. И. Глобальная экология. - М.: Мысль, 1977. – 328 с.
Богачев А. С., Нивин Е. А. Брачное поведение пятнистого оленя в парковых хозяйствах Приморского края. Копытные фауны СССР. // Экология, морфология, использование и охрана. – Москва. Изд. Наука. 1980. – С. 278-279.
Соломатин А. О. Структура брачного союза – показатель благополучия популяции копытных. Копытные фауны СССР. // Экология, морфология, использование и охрана. - Москва. Изд. Наука. 1980. - С. 47-48.
Строганов С. У. Тугайный олень или гавас Таджикистана. – Тезисы докладов юбилейной сессии ЗИН АН СССР, 10-11 апреля 1945 г. Сталинабад,1945. С. 34-35.
Строганов С. У. Материалы к характеристике и экологии тугайного оленя. – Тр. Биол. ин-та Сиб. отд. АН СССР, зоол., вып. 5. - Новосибирск, 1959. – С. 15-84.
Чернышев В. И. Фауна и экология млекопитающих тугаёв Таджикистана. //Тр. Института зоол. и паразитол. АН Тадж. ССР, 1958. Т.85, 167 с.
Schroeder W. Rottmann O. and Kuehn R. Mitochondrial DNA phylogeography of red deer (Cervus elaphus). // Molecular Phylogenetics and Evolution, 31(2004). – C. 1064-1083.
Новости 06.05.2014 (03:44:47). Самки оленя любят менять гаремы. (www.worldofnature.ru/novosti/o-zhivotnykh/1014-samki-olenya-lyubyat-menyat-garemy).
Комментариев нет.