Курильские острова. Фотодневник участника экспедиции

В мае –июне этого года, не без помощи «Его Величества Случая», мне удалось побывать в экспедиции,  которая прошла по островам Курильской гряды до острова Сахалин, сахалинских островов Монерон и Тюлений и обратно на Камчатку через Курилы.  Для жителя Камчатки эти острова, как локоть, до которого зубами не дотянешься: они вроде всегда на слуху, да и на картах часто видишь, но вот попасть туда сложнее, чем в «закрома Родины».  Туристических маршрутов туда практически нет, а если какая фирма и предлагает, то стоит это удовольствие дороже, чем слетать на острова Сейшельские.  И когда мне поступило предложение пойти в экспедицию – раздумывать не стал: начал упаковывать рюкзак с самым необходимым. Экспедиция проходит каждый год по этим островам (и не только) с целью учета и изучения морских млекопитающих, в основном сивуча. Поэтому, конечно, на островах большое внимание уделяется лежбищам этих зверей. Но случалась и свободная минутка, которую мы использовали  для того,  чтобы больше узнать об этих загадочных и в настоящее время почти недоступных островах. 

Вечером 28 мая я прибыл на судно, зафрахтованное для экспедиции, встретил  друзей  и  в процессе погрузки познакомился с другими участниками похода и экипажем.  Среди «научников» ( как нас называют экипаж  судна) - выпускники и учащиеся биологических факультетов, в том числе кировского и иркутского факультетов охотоведения. Вечером отходим от причала, и город  медленно растворяется в сумерках.

Спать, однако, долго не пришлось. На рассвете загрохотали якорные цепи, и пассажирская палуба превратилась на короткое время в казарму после команды: «Подъём! 45 секунд одеться, строиться…..» Те же попытки влезть во все одновременно, только сапоги – обычные болотники. Спускаем лодку с верхней палубы, грузим аппаратуру, инструменты, на ходу застегивая спасательные жилеты.  Те,  кто идет на лодке второй ходкой,  успевают выпить чашечку кофе, и почти проснувшиеся прыгают в лодку. Перед нами мыс Кекурный.

который находится между бухтами Русская и Лиственичная.  На отлогих фундаментах его острых скал располагаются сивучевые залежки.

Высадив группу  на камнях, мы идем к группе касаток, которая находится возле мыса. Дело в том, что касатки различаются по специализации питания: одних называют рыбоядными, другие предпочитают быть плотоядными. Пятна на спине касатки и их хвостовой плавник   являются визитной карточкой каждой особи. По ним можно отличить их друг от друга. Наша задача – сфотографировать каждое животное. По этим фотографиям позже попытаются определить «местные» ли эти особи  или «пришли» из других мест и откуда.

Сивучи, самки и молодые, которые покинули лежбище, с любопытством крутятся возле лодки, ревут и пугаются наших движений. Но далеко в море не уходят.

Ближе  к обеду мы заканчиваем и уходим к ожидающему нас судну. 

На следующий день мы подошли к мысу Океанскому на острове Парамушир.  Парамушир  - это единственный обитаемый остров из Северных и Средних Курильских островов. Сейчас в Северо-Курильске – поселке на севере острова на берегу Второго Курильского пролива живут 2400 человек. Существовавшие на острове населённые пункты Анциферова, Васильево, Галкино, Каменистый, Китовый, Майорово, Океанское, Прибрежный – остались только на старых картах и в памяти людей. Некоторые из них были уничтожены во время разрушительного цунами 1952 года, другие -  не менее разрушительные 90-е.

Пока одни фотографируют касаток, нам удается на часок выйти на берег. Сразу бросается в глаза, что японцы, владевшие островом с 1875 по 1945 годы, время зря не тратили:  вся тундра паутиной изрыта окопами, окопы приводят к дотам,  укреплениям береговой артиллерии, к мощным бетонным перекрытиям, своды которых когда-то использовались под склады, штабы, возможно казармы.  Масштабы укрепрайона впечатляют. В одной береговой скале вырублен дот, другая - пробита насквозь, скорее всего для этих же целей.

 

Вдалеке виднеется заброшенная японская взлетно-посадочная полоса военного аэродрома, из тундры кое-где торчат вросшие в землю остовы самолетов, остатки бронетехники, и за всем этим и за нами безмолвно наблюдают глазницы дотов.

Дальше наш путь пролегает вокруг южной части острова Парамушир к острову Анциферова, находящийся к юго-западу от Парамушира, с охотоморской его стороны. С этой стороны наиболее величественно открывается действующий вулкан Фусса (1772 м).

Остров Анциферова, названный в честь казака Данилы Анциферова, одного из первопроходцев Камчатки и северных Курильских островов, представляет собой остров-вулкан, лишенный удобных бухт, но который облюбовали сивучи и птицы.

Несмотря на несколько попыток высадиться на остров, закончились они безрезультатно. Накат с Охотского моря свел наши усилия на нет. Пришлось возвращаться нам обратно на судно по истошный хохот чаек.

Накат который не дал нам высадиться на о.Анциферова, в полной мере дал себя прочувствовать в Четвертом Курильском проливе.

Остров Онекотан мы прошли мимо, без высадок, хотя на острове и есть залежки сивуча, но специалистов больше интересовали репродуктивные лежбища, а на этом острове отдыхают только самцы-холостяки и молодежь. На следующей фотографии вулкан Немо на острове Онекотан.

А это вулкан Креницына, остров Онекотан.

Вулкан Креницына, считаю, один из красивейших вулканов. Его опоясывает озеро, затопившее древнюю кальдеру протовулкана. Кто не поленится – найдет фотографии в Интернете, а лучше побывать там самому и подтвердить или опровергнуть мои домыслы. Кстати, по словам побывавших там счастливчиков, в озере ловится громаднейший голец.  Сам же остров Онекота́н (название из айнского: Onne kotan, где «onne» - старый, почётный, ценный, большой, «kotan» - деревня, усадьба, жилище, город, городок, местечко) ныне абсолютно необитаем, разбросанные на нем ранее воинские части превратились в руины.

В 15 км юго-запад  от Онекотана, через пролив Креницына,  находится остров Харимкотан, который представляет надводную часть вулкана Севергина.

 К вечеру 30 мая мы бросили якорь в одноименной бухте и пошли на лодках к одноименному бывшему поселку.  Указанный населенный пункт - Севергино, был на самом деле пограничной заставой, достроенной на месте японского деревни, построенной скорее всего до 1945 года. Деревянные постройки, построенные в советское время развалились, бетонные японские остовы зданий продолжают стоять, несмотря на произошедший в начале девяностых пожар, после которого было решено заставу не восстанавливать. Невозможно передать фотографией, но внешняя штукатурка на уцелевших стенах японских домов  держится до сих пор, и она - ГЛАДКАЯ! То есть не шершавая, как мы привыкли это ощущать, а гладкая, как плитка в ванной комнате! Японские дома имели кухню с печкой и две комнаты, туалет, куда также стекала вода из кухни (сохранились деревянные водостоки), а также отдельной комнатой с отдельным входом (возможно приспособленную позже) баньку. Очень удивила печная труба, которая выходила не через крышу, как строят у нас, а отдельно от здания на расстоянии 2-3 метров от стены. Несмотря на обвалившиеся крыши внутри домов - остатки домашней мебели, нехитрой утвари, в баньке на стене висит самодельная вешалка, а на печке ржавый тазик… Только вот людей нет. Вообще… Давно.

По берегам видны заросшие травой окопы. Через пробегающую рядом речушку переброшен обвалившийся со временем мостик, возле него на двух столбах  - щит, явно служивший когда-то наглядной агитацией. Эта агитация и сейчас призываетт во что бы то ни стало бороться со временем.  Время без труда выигрывает. Также легко, как оно повалило поминальный крест,  установленный в  2012 году Курильской экспедицией организованной камчатскими пограничниками совместно с епархией и депутатами. Этот крест был единственным напоминанием принадлежности острова к государству и  о том (удивляет не меньше), что о нем помнят.

Чтобы вода от находящейся рядом тундры не попадала в поселок, проложен мелиоративный канал, собирающий воду в небольшой пруд на берегу залива.

Лисы, обитающие в этих неопромышляемых местах, не зная страха перед человеком, подпускают метров на десять.  На меня они никакого внимания не обращали, только поглядывали настороженно и продолжали изучать отвалы гниющей морской капусты на берегу в поисках чего-нибудь съестного. Впрочем, и бокоплавом, которого под каждым камнем в избытке не брезговали, слизывая деликатес.

Вернулись на судно затемно. Ночью перешли к скалам Каменные Ловушки. Это расположенная в центральной части Курильской гряды группа маленьких островков с примыкающими к ним рифами. На всех этих островках имеются лежбища  сивучей и котиков, а также большие птичьи базары тихоокеанской чайки, глупышей,  конюг  и топорков. Наибольшее по размерам  репродуктивное лежбище – на скале Долгая.

Туда мы, только забрезжил рассвет, и высадились. Остров плотной группой стойко охраняли секачи северного морского котика. При нашем появлении самки сразу ушли в море. Сивучи нехотя, отошли в сторону. Однако, секачи, грозно рыча, делали выпады и покидать облюбованные ими камни не собирались.  Пришлось применить спецсредство, то есть весло.  Помогло оно отчасти, как только мы с частью груза уходили выше по скале, ряды котиков смыкались, и приходилось каждый раз применять вёсельные увещевания заново. Ни одно животное при этом физически не пострадало. 

На острове предстояло перекрыть крыши домиков, которые в предыдущие годы ученые построили для своих наблюдателей и, как и на других островах, установить фотоаппаратуру, которая будет в автоматическом режиме снимать лежбища в отсутствие людей. На Курильских островах постоянная влажность и мощнейшие ветра, особенно в осеннее-зимний период, разрушают все постройки, раздевают домики от рубероида за один сезон. Поэтому перекрываем крышу  кровельной жестью, садим ее на саморезы, делаем сливы воды – все это с учетом предстоящих испытаний. 

Погода нас не балует: туман, ветер, несущий мелкий бус  с Охотского моря, от которого оптика фотоаппарата мгновенно покрывается водяной пылью. Поэтому настройка аппаратуры происходит очень долго. Но надо отдать должное, техника,  придуманная и собранная «на коленке»,  в том числе руководителем и организатором этих экспедиций Буркановым Владимиров Николаевичем, отработала год безотказно, позволив собрать уникальные сведения о жизни лежбища в течение года. И так на каждом острове и на каждом лежбище, причем в экстремальных условиях. Следующая фотография для примера, как это делается на мысе Козлова (полуостров Камчатка).

Растительность острова очень скудная, все пологие места заняты гнездовьями чайки, а склоны изрыты норами топорков.

Чайки подпускают на расстояние вытянутой руки, но срываясь с гнезда, начинают «мстить» , бомбардируя отходами жизнедеятельности, причем настолько метко, что приходилось уворачиваться, чтобы не получить заряд в лицо или оптику фотоаппарата.  К вечеру работы закончили и опять, прокладывая дорогу через несговорчивых секачей, вернулись на судно.

Следующим местом высадки был один из самых загадочных островов – Матуа. Одна из наших групп высадилась на этом острове, другая – ушла исследовать остров Райкоке.

Пешеходная прогулка по острову, а потом поиски в интернете позволили узнать интересную историю.  Остров образован действующим вулканом Сарычева (1446 м). 

До прихода японцев в конце XIX го века на острове была деревня айнов, которые были выселены японцами на южные Курилы. Во время Второй мировой войны, используя труд пленных корейцев и китайцев (до 20 тыс. чел., дальнейшая судьба которых неизвестна), японцы превратили остров в неприступную крепость и перевалочный пункт. По периметру острова выкопаны три ряда хорошо сохранившихся окопов и противотанковых рвов. 

Тундра, как грибами, усеяна бетонными дотами, к которым ведут окопы, соединяя их между собой.

На острове прекрасно сохранился военный аэродром с тремя бетонными взлетно-посадочными полосами, которые отапливаются термальной водой.

Есть на острове необыкновенный холм высотой более 120 метров и 500 метров в диаметре. Природа не любит столь правильных форм, и это невольно наводит на размышления, что он рукотворный. Эта искусственная сопка служила замаскированным ангаром для самолетов. На ее склоне отчетливо выделяется очень широкая рукотворная впадина, заросшая деревьями и кустарником. 

Вероятно, здесь располагались ворота в ангар, которые были сначала взорваны, а затем засыпаны пеплом извергающегося вулкана. Считается, что в тайных, еще не найденных подземельях острова-крепости скрывается непроржавевшая и никому ненужная военная техника, а также секретные лаборатории, разрабатывавшие так и неиспользованное во время войны бактериологическое и ядерное секретное оружие. Подводные лодки и рейдеры Германии приходили на о. Матуа. Вокруг аэродрома сотни ржавых бочек из-под горючего. В основном наших, но попадаются и немецкие с маркировкой Kraftstoff Wehrmaght 200 Ltr. («Горючее вермахта, 200 литров»). На бочках чётко читаются даты с 1939 до 1945 года. Удивительно, но среди немецких бочек есть и полные.

По окончании войны с Японией на острове Матуа находился японский гарнизон военных из 3 811 человек. Этот гарнизон без боя сдался, прибывшему Курильскому десанту. Предполагается, что это было сделано для сохранения законсервированной и спрятанной инфраструктуры острова в надежде вернуть в будущем остров в японское владение. Во время Второй мировой войны союзная авиация, бомбившая в Тихом океане все, что принадлежало Японии, обходила Матуа стороной. В Тихом океане есть остров Иваджима, который в 4 раза меньше Матуа, но с такими же укреплениями. Японский гарнизон насчитывал 22 тысячи военнослужащих. Американцы штурмовали этот остров в течение двух месяцев. В осаде было задействовано несколько сотен кораблей и 100 тысяч солдат. После войны США очень хотели заполучить Матуа себе, но лукавое предложение Сталина поменять его на один из Алеутских островов Трумэн не принял.

 Большинство объектов, которые японцы считали важными и нужными, в августе 1945-го были засыпаны большим слоем грунта до 10 и более метров. Предыдущими группами были найдены подземные коммуникации, 100–200–300 метров коридоров, вырубленных в базальте, отделанных деревом, внутри много разных помещений, печки для приготовления пищи и отопления. Это – часть подземного города, найденная случайно. Произошла осыпь, образовался вход, куда возможно было пролезть. После землетрясений, цунами и извержений вулкана случайно открываются всё новые и новые объекты.

Уже после того, как японцы были эвакуированы с Матуа, а на их месте обосновались советские военные, на острове ночали происходить весьма странные события: стали пропадать люди, ночами на склонах вулкана мелькал свет, а невесть откуда у наших военных появлялись редкие трофеи. Например, коллекционный французский коньяк… О том, что происходило на Матуа в советские времена, известно мало. Гражданские сюда не добирались и не допускались, а военные свои секреты хранят. По всей видимости, на острове располагалась воинская часть, обслуживающая радары. Разломанные установки и свалки электронного оборудования 60–70-х годов разбросаны по всему острову.

С 2009 по 2011 год на острове была построена часовня в честь Георгия Победоносца. Это единственная современная постройка на острове, жаль, что купол худой и вода протекает внутрь часовни.

 Почти весь день нас сопровождал гнусный мелкий дождь, иногда переходящий в ливень и создающий такое же настроение, но увиденное тянуло на дальнейшие открытия. Однако после обеда эспедиционной группе пришлось быстро возвращаться на пришедшее с острова Райкоке судно и следовать дальше.

А впереди нас ждал остров Янкича, который входит в состав островов Ушишир.

Народность айны, которые населяли Курилы до прибытия туда японцев, избрали этот остров для ежегодной ярмарки, съезжались сюда со всех Курильских островов, обмениваясь товарами. Мы же избрали этот остров для принятия радоновых ванн. Выкопали небольшое углубление в ракушечнике (его потом водой опять замоет), обложили этот бассейн камнями и бревнами и выстлали китайским тентом, чтобы при движении не поднимать муть со дна - все бассейн после наполнения готов! Вода при выходе на поверхность - кипяток, по мере удаления от истока - охлаждается, но тем не менее при входе в наш бассейн вода была экстремально горячей, дальше охлаждалась нашими телами.

В советское время на остров Янкича с острова Медный (Командорские острова) был завезен голубой песец, с целью его размножения в естественных условиях. Но, ошибочка вышла, несмотря на хорошие условия, популяция как быстро размножилась, так и быстро снизошла на первоначальный уровень. Причина: инбридинг - близкородственное скрещивание. Тем не менее, наглость этих товарищей от этого не пострадала (это я про песцов). Как и на Командорах они никого не боятся и воруют все, что плохо лежит. Увы, никто не снял, как мужики в трусах и сапогах носились за ним, пытаясь отнять кофр от фотоаппарата (фотограф начинающий), потом отнимали пойманную им и еще живую конюгу (охотник, однако). Конюгу не отдал! 1:1. Ничья.

На острове вокруг отдельной скалы в бухте Кратерная, особенно на выходе в море, очень сильное течение внутрь острова по часовой стрелке. Непонятно куда оно исчезает, пройдя почти полный круг? На острове имеются фумарольные поля. 

Вечером с кормежки с моря возвращаются на ночлег большая и малая конюги. Летят конюги на остров многотысячным потоком без остановки весь вечер до нашего отъезда с острова, как минимум, часа полтора. Трудно представить, сколько их гнездится на этом острове. Фотосъемка, увы, была затруднительна, шел мелкий, нудный дождь.

Ночью мы перешли через пролив Рикорда и встали на якорь около острова Кетой. Программа на острове была короткой, поэтому остров запомнился тем, что все грустно вздыхали от того, что так мало времени были на этом острове.

Во времена владения островом японцы содержали на острове питомник по разведению черно-бурых лис. Встреча с черно-бурой лисой, которых здесь в избытке показала,  что людей они не боятся, поэтому позволяют себе прошмыгнуть по прибойке в нескольких метрах от человека.

На берегу за время короткой прогулки нашли довольно большой кусок нижней челюсти кашалота, сначала приняв ее за бревно. Рядом нашли зуб этого кита.

Остров запомнился живописным водопадом и гротом рядом с ним. Все хотели увидеть озеро Малахитовое, глубиною 110 м,  находящееся в кратере вулкана Палласа , но на это уже не было времени.

До обеда мы прошли через пролив Дианы, названный так капитаном Головниным в честь своей жены и подошли к острову Симушир, к месту которое называется Косточка. Это место наиболее узкое между северной и южной частью острова. С охотоморской стороны дул сильный порывистый ветер, и высадиться на остров с западной стороны не представлялось возможным. Работать предстояло на западной стороне, поэтому прошли пешком остров по перешейку Косточка с тихоокеанской стороны (залив Спасения) до охотоморской (залив Милна) и обратно. 

Как и многие другие острова Симушир запомнился разрухой. Увы, не осуществилась мечта попасть в бухту Броутона на севере острова в брошенный город-базу подводного флота Кратерный.

Раньше на острове было три поселения, погранзастава, а на перешейке Косточка – стояла часть ПВО и метеостанция  (на снимке выше)(в Википедии написано, что она законсервирована).

В северной части острова, в заполненной водой кадьдере вулкана, в бухте Броутона, размещались база дизельных подводных лодок и целый военный городок Кратерный, ныне заброшенный. Те, кто был там, показывали фото, детских садов с игрушками и детскими кроватками, как будто люди ушли отсюда неделю назад, школы, где на досках еще сохранились надписи мелом, брошенных домов, штабов, библиотек и т.д.

Виды запустения и разрухи преследовали нас через все острова…

Только ученые и богатые туристы иногда беспокоят эти места в последнее время.

   В обед мы ушли от Симушира навстречу к Урупу. Пройдя через пролив Буссоль, прошли мимо островов Черные Братья вышли в пролив Уруп.

Утром мы высадились на мыс Кастрикум острова Уруп, а судно вернулось к островам Черные Братья для того, чтобы исследовать лежбища сивуча на них.

Скалистые берега мыса Кастрикум заставили попотеть над собой. 

Наш приезд не прошел незамеченным – нас уже ждала гостеприимная семья маячников, состоящая из трех человек. Их сын Денис перешел в седьмой класс, живет круглогодично на маяке с родителями, где они его обучают грамоте по полученной на год учебной программе. В конце учебного года сдает экзамены, причем весьма успешно. В город не стремится, уже привык к вольнице. Помогает отцу по хозяйству, носится по тундре на мокике с «воздушкой» наперевес.

В обед со стороны Охотского моря сорвался шквал, который сбивал с ног (и это не для красивого словца). В это время я возвращался к маяку после прогулки по мысу, и меня буквально сносило с дороги порывами ветра. Со стороны это смотрелось, как походка ну очень пьяного человека. Спустя час ветер также внезапно прекратился, как и начался.

Мыс изрыт окопами, есть доты, кстати, на островке за скалой Пивная Кружка есть дот с вмонтированными в стену кандалами на цепях для японского камикадзе (такие есть и на Матуа). На мысе поросли травой и уходят в тундру остатки поселка погранзаставы и базы ПВО. В «ленинской» комнате еще сохранился убитый временем кинопроектор, а одна из комнат использовалась для хранения катушек с фильмами, которые горой теперь лежат под открытым небом. Тундра постепенно съедает и японский аэродром, хотя ВПП отлично сохранилась.

Золотодобытчики, которые пришли недавно на юг полуострова, используют японскую дорогу, которая была построена почти сотню лет назад.

На фото видно, что в прогулке меня сопровождали японский журавль и островной тюлень (антур).

В сквозном отверстии в скале, скорее всего, было пулеметное гнездо или дот, я нашел там много пулеметных гильз и остатки деревянных укреплений.

Тихий океан и Охотское море регулярно выносит к пологим берегам острова кости китов. На острове водится много лис, в реки заходит нереститься горбуша, кета, водится голец и кунжа.

Смотритель маяка воспользовался нашим заходом, отправился вместе с нами на остров Сахалин, чтобы решить свои дела и пополнить запасы продовольствия. Суда гидрографов заходят на мыс два раза в год, для доставки работников маяка и членов их семей к месту работы и пополнения запасов продовольствия, топлива, запасных частей – не забалуешь. Ближе к вечеру мы покинули остров и судно пошло строго на запад, Через Охотское море, в сторону юга Сахалина.

Вечером 5-го июня мы прошли мимо Скалы Опасности, которая находится в проливе Лаперуза. Скала Опасности представляет собой крохотный каменный островок, посреди пролива, на котором построен маяк, чудом сохраняющий равновесие при обвалившейся северной части стены. 

Остров буквально весь устлан тушами сивуча, которые облюбовали его для своего репродуктивного лежбища. Несколько человек из нашей группы обошли Скалу по кругу на лодке, произведя фотографирование и видеосъемку, чтобы потом можно было сосчитать, находящихся там зверей. Высаживаться на Скале не стали, чтобы не распугать лежбище.

Следующей небольшой остановкой нашего судна был остров Сахалин, мыс Кузнецова, встретивший нас  штилевым морем, теплым солнцем и какой-то ленивой сонливостью, появившейся в этих нежных условиях. На небольшом рифе лежали сивучи, которых мы также пересчитали при помощи фототехники, обойдя риф на лодке.

   Как-то уже непривычно виднелись на берегу признаки живущих на мысе людей: маяк с постройками, поклонный крест на возвышенности, часовенка на берегу, старые постройки на береговой полосе, цистерны, машины, катера и дорога, ведущая в сопки. А тут еще ко всеобщему удивлению над скалой появился всадник… Однако долго мы около мыса не задержались, и судно, развернувшись на запад, взяло курс на остров Монерон.

 Это был первый остров, на котором мы почувствовали, что уже наступило лето. Привычные для взора снега как-то сильно контрастировали с открывшейся нам зеленью. На острове есть маяк, метеостанция, служба природного парка, постройки для проживания туристов - все, на удивление, действующее и живое. А еще на острове есть лес, пусть 

небольшой, но настоящий, не стланиковый. На острове, после тотальной вырубки японцами, уцелела каменная береза, калина, рябина, различные виды ивы, шелковица, бархат сахалинский, клён мелколистный, зелёная ольха, курильский бамбук. В восточной части острова имеется небольшая котловина, в которой, будучи защищенной от холодных северо-западных ветров, растёт аянская ель (на снимке выше).

Ранее остров населяли айны, и в переводе с их языка «Тодомосири» он назывался «остров морских львов». Имя «Монерон» острову дал Лаперуз, в честь своего сподвижника в 1787 году.

Мы обследовали на южном берегу острова несколько лежбищ.

По самому острову полазить не удалось, потому что мне было необходимо произвести фотоучет численности сивучей на одной из залежек, поэтому просидел над ними на скале полдня, так что секачи стали узнавать меня в лицо и даже предлагали поделиться гаремом. 

   

Но тут подошла лодка, и мы полезли на скалы для установки фотокамер, которые будут снимать лежбища в осенне-зимний период.

А в это время на лежбищах протекала своя жизнь: секачи дрались между собой за лучшее место под солнцем и за самок, мамаши кормили детенышей, развалившись на камнях, а молодые забавно копировали каждое движение взрослых. 

Денек выдался непривычно теплым и солнечным.

После окончания работ нам пришлось покинуть этот зеленый остров, впереди нас ждало еще много интересного.

Далее наш путь пролегал вокруг южной части острова Сахалин до поселка Охотское, где мы подобрали двух девушек биологов, которых мы должны были доставить на остов Тюлений для наблюдения за лежбищами морских млекопитающих. Затем мы  направились к острову Тюлений, находящийся в 12 милях южнее мыса Терпения.

В советские времена, начиная с шестидесятых (могу соврать, может и раньше), здесь проходил забой котиков, которых добывали до 3000 голов, иногда и больше. Для этих целей были построены все необходимые сооружения: большое общежитие в три этажа с центральным отоплением, столовой, канализацией, большая баня, котельная, дизельная, цеха для разделки туш, засолки  шкур. Вдоль всего острова были установлены наблюдательные пункты для учета животных и работы научных сотрудников, все проходы к этим пунктам были огорожены сплошными мощными заборами, в том числе были огорожены обрывы со скал. 

После крушения Союза, вдруг оказалось, что добывать котика невыгодно, и все это хозяйство было забыто, начало хиреть, однако здание общежития продолжало использоваться научными сотрудниками институтов, изучавших морских млекопитающих, птиц, геофизиками, цунамистами и других.

На  острове находится мощнейшее репродуктивное лежбище северного морского котика (до 100 000 голов), сивуча (до 30 000 голов), настоящих тюленей, птичьи базары с кайрами (свыше 800 000 птиц),  глупышами, бакланами, конюгами, сизыми и тихоокеанским чайками и многими другими видами птиц - это всегда давало богатое поле для различных исследований. 

Последние восемь лет Бурканов В.Н. ежегодно высаживал своих сотрудников на остров для проведения научных работ. По приезду на остров в этом году оказалось, что на нём побывала бригада "специалистов", которая постаралась сделать все, чтобы проведение работ на острове в дальнейшем стало невозможно: повалены или спилены почти все заборы и проходы к наблюдательным пунктам, что означает, что в период размножения передвигаться по острову станет невозможным вообще. Секачи котика будут отстаивать своё место, им некуда будет отступать из-за плотности лежбища, а нахождение вблизи секача чревато последствиями, 

в общежитии выбиты стекла, соответственно туда набились кайры, очень многие сдохли от голода (более 300), других пришлось отлавливать по всем этажам, чердаку и выпускать (еще сотни 2), забиты туалеты, умывальники, разворованы все вещи для жизнеобеспечения: плитки, обогреватели, аккумуляторы, электрогенераторы, продукты, разворована научная аппаратура.

Рельеф  острова таков, что один склон пологий, по которому поднимаются  морские млекопитающие, образуя огромное лежбище, а другой склон представляет собой скалу с отвесными стенами, на котором находят место для гнездований птицы. 

Отсутствие заборов над скалами приведет к тому, что самцы котика в драках за место будут скидывать друг друга со скал, и кроме гибели их самих, при падении они будут "вычищать" своими тушами птичьи базары, что приведет к массовой гибели птиц.

Предположительно это дело рук браконьеров, которые пришли сюда на лодках с Сахалина. Во время браконьерского забоя котиков были обнаружены фотоловушки, которые были тут же демонтированы, что бы избежать попадания фото браконьерства в компетентные органы, а также со смыслом была разрушена инфраструктура острова и заборы, которые позволяли находиться и передвигаться по острову людям.

Как не печально, но в целях безопасности руководителем экспедиции было принято решение ученых на острове не оставлять. Тем не менее, общежитие, мы, как смогли, законсервировали: оббили частично крышу рубероидом на местах разбитого шифера, убрали трупы птиц, забили досками и щитами окна, забили выходы и окна на чердаке, входы в общагу. Чтобы восстановить разрушенное потребуется бригада строителей и не один миллион рублей, которым взяться практически неоткуда. 

Покидали остров с тяжелым осадком на душе.

Судно взяло обратный курс, курс на возвращение домой через Курильские острова, куда мы заходили для того, чтобы проверить настройку и работу фотокамер. Зашли на острова Каменные Ловушки и на скале Долгая высадили наших троих специалистовкоторые будут отслеживать весь процесс репродукции сивучей и котиков: захват самцами территории, приход самок, щенка, подсчет рожденных и выживших щенков в первый месяц жизни, брачный период, количество тавреных животных, учеты численности: полные, по возрастам, полу, времени суток. Короче заниматься наукой...    

После выгрузки всех вещей, воды, снабжения и подъема всего этого на скалу к домику, мы проверили работу фотокамер, и попрощавшись с коллегами, вернулись на судно, прорываясь через агрессивных котиков.

На мысе Кекурном на Камчатке мы опять работали над фотокамерами на скалах и наблюдали за семьей касаток.

Вечером 11 июня мы вернулись в порт Петропавловск-Камчатского, который, как обычно, встречал нас суетой, проблемами и повседневной «обычностью», где почти не осталось места удивительному и прекрасному.

В фотоочерке использовались материалы из свободной энциклопедии Википедия, сайта www.kurilstour.ru, фотография Павлова Н.(о.Янкича), фотография  Удалого И.(о. Янкича) и фотография Лозинского В. (о. Тюлений)