РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРИЧИНАХ СЛАБОСТИ ОХОТНИЧЬЕГО СООБЩЕСТВА

Данная публикация затеяна как попытка обратить внимание на некоторые из тех явлений, которые в той или иной мере определяют нынешнее положение дел в охоте на территории Российской Федерации, но в то же время для «широкой общественности» находятся, по большей части, «в зоне слепого пятна». Чтобы их заметить необходимо заняться тем, что порой называют «распаковкой контекста».

Фото Н.Лопана

В этой публикации мы очень широкими («пунктирными») мазками попробуем лишь обозначить нечто из того, что представляется весьма значимым, но выпадающим из сферы общественной дискуссии, находящимся чуть ли не в табуированном состоянии. Данную публикацию нельзя рассматривать как научную работу, что делается сознательно, так как, с одной стороны, в ней мы уходим в сферу политической философии, и, с другой стороны, по причине понимания того, что наука – это лишь один из способов познания, но при этом весьма ограниченный собственными критериями научности. Не хочется и перегружать публикацию множеством ссылок, но для тех, кто по тем или иным причинам мало знаком с употребляемыми в статье терминами и категориями можно, к примеру, порекомендовать ознакомление с известной работой Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества» (1983), а также самостоятельную рефлексию над тем, что именуется дилеммой Агамбена.

Итак, именно в силу указанного выше, в заголовке публикации применено слово «размышление». Эта публикация – приглашение к мыслительному процессу о том, чего касается данная публикация.

Охотничье сообщество представляет собой отдельную социальную группу [1].

При этом внутри себя это сообщество крайне неоднородно.

В зависимости от степени влияния на жизнь общества, на формирование политики государства, правовой материи и так далее, социальные группы можно разделить на сильные и слабые.

Несмотря на отсутствие в России качественных современных охотсоциологических исследований, считаем, что в настоящее время российское охотничье сообщество следует характеризовать как слабое.

За последние 20 лет (и тем более в последние годы) количество изменений охотничьего и оружейного законодательства, которыми недовольны охотники, оказалось велико настолько, что их детальное перечисление заняло бы ни одну страницу.

В качестве примера можно отметить, что проведённые нами (в стиле глубинного интервью) опросы нескольких десятков охотников, а также граждан, отказавшихся от охоты, показало, что с недавних пор действующий законодательно установленный механизм получения лицензии на приобретение охотничьего огнестрельного оружия нередко оценивается и воспринимается соискателями этого права именно как унизительный. То есть, сама процедура, при которой человек должен (причём за свои собственные и немалые деньги) публично доказывать то, что он не является наркоманом, токсикоманом и хроническим алкоголиком, воспринимается не иначе как унижение. А процедура, воспринимаемая как унижение, приводит к отказу от прохождения процедуры, к её избеганию. В итоге молодые люди отказываются от мечты стать охотником, а пожилые уходят из охоты (сдав оружие или заявив, что «случайно утопил»).

На момент написания статьи в опросе удалось задействовать 27 человек разного пола, возраста, места жительства, финансового достатка, состава семьи, вероисповедания и других показателей. Это может показаться очень малым количеством (тем не менее это около 42 часов аудиозаписей). Однако более 40% опрошенных (12 человек) на вопрос о том, какие именно чувства (ощущения, эмоции) возникают у них при ознакомлении с процедурой получения права на приобретение оружия употребили при ответе слово «унижение».

Конечно, на наш взгляд, восприятие того или иного явления как унижение или не восприятие его таковым, зависит от субъективного качества, от чувства собственного достоинства. У людей это чувство безусловно разное. Но сам факт того, что пусть даже в небольшом по количеству участников опросе значительное количество людей дало именно такую оценку, свидетельствует в пользу того, что нет оснований игнорировать это и, тем более, заявлять, что процедура получения права на приобретение охотничьего оружия не является для людей унизительной.

Это лишь один из примеров. Его стоило привести для того, чтобы внимательный читатель имел возможность задаться вопросом – «а случайность ли это?».

В целом, высказывания недовольства государственной политикой в сфере охоты и охотничьего хозяйства можно услышать чуть ли не от каждого охотника, сколь-либо размышлявшего на эту тему.

Параллельно с этим мы видим, что на стадиях подготовки и обсуждения предложений по изменению законодательства, при размещении проектов правовых актов для публичного обсуждения, охотничье сообщество проявляет крайне низкую социальную активность – значительный арсенал предусмотренных законодательством способов влияния на принимаемые решения практически не используется охотниками.

Российское охотничье сообщество разрознено, атомизировано, насыщено внутренними противоречиями, многие пребывают в состоянии выученной беспомощности и в иллюзиях о том, что кто-то за них всё сделает или «всё как-то само по себе обустроится». По сути, в настоящее время данное сообщество политически несубъектно.

Каковы же причины этой слабости?

Для поиска ответа на этот вопрос мы предлагаем обратить взор на те аспекты, которые для многих не только не являются самоочевидными, но и, как было написано выше – находятся «в зоне слепого пятна».

Хотя этих причин можно выделить больше, но ниже мы обозначим две из них, полагая их ключевыми.

Это:

1. отсутствие сакрально-символической точки сборки;
2. отсутствие контрэлиты.

ОТСУТСТВИЕ САКРАЛЬНО-СИМВОЛИЧЕСКОЙ ТОЧКИ СБОРКИ

Для понимания первой причины – а именно, отсутствия сакрально-символической точки сборки – необходимо заглянуть в сферу социальной психологии и политической философии.

Фото Н.Лопана

Любое устойчивое сообщество людей, по сути, является чудом. Причина в том, что все мы очень разные (пол, возраст, вероисповедание, понятия о смыслах, политические предпочтения и многое другое). Центробежные силы больше центростремительных.

Для объединения людей в устойчивое сообщество необходима внешняя точка сборки – то есть то внешнее, что не является каждым из нас, но за счёт одинаковой (или очень схожей) интерпретации каждым из нас нашей связи с этим внешним и возникает состояние ощущения принадлежности к коллективному «Мы» (именно в этой ситуации группа людей способна воспринимать себя как «Мы»).

Для любого устойчивого сообщества людей можно обнаружить такую внешнюю точку сборки. На уровне семьи ей будет являться понятие о роде, на уровне племени этой точкой сборки может являться тотем. С более крупными современными сообществами несколько сложнее, но принцип тот же.

Крайне важно, что эта «схема» работает на уровне символического восприятия мира. И несмотря на то, что в эпоху модерна была заявлена идея о том, что реально лишь то, что измеримо и исчислимо, символическое мышление никуда не делось. На самом деле человек всегда ориентируется на символы (его психика просто не работает по-другому).

Для тех, кто мало знаком с темой символического мышления, приведём простой пример. Что такое символическое мышление? Это способность поверить (и исходя из этого действовать), что кусок материи, на которую нанесена краска, есть нечто большее, чем кусок окрашенной материи (речь о боевом знамени).

Итак, любое устойчивое сообщество людей является чудом. Для объединения нужна внешняя точка сборки. Длительная устойчивость сообщества обеспечивается сложной работой властных, идеологических, социальных и прочих механизмов. При этом, в силу массы внутренних различий и противоречий крупные человеческие сообщества в каждый момент времени находятся на гране того, что греки называли Stasis (в отличие от Polemos).

Что же может выступать такой сакрально-символической точкой сборки для большого охотничьего сообщества? Не останавливаясь на перечислении вариантов (это отдельная тема), посмотрим на то, что вполне можно рассматривать как пример недавней утраты такой точки сборки российскими охотниками. Той, которая действительно была. И через этот пример возможно приблизиться к пониманию того, как можно исправить ситуацию.

В 2006 году на XII Съезде Росохотрыболовсоюза Президентом ассоциации стал Э.В. Бендерский. В 2011 году, на XIII Съезде Росохотрыболовсоюза, он был избран на второй срок, а в мае 2013 года досрочно сложил с себя полномочия «в связи с необходимостью сосредоточиться на работе в холдинге «Вымпел-А».

Когда Э.В. Бендерский стал Президентом Росохотрыболовсоюза действовал Устав, принятый 28 июля 1991 года на IX Всероссийском съезде Союза Обществ охотников и рыболовов, их союзов, предприятий и организаций (с изменениями и дополнениями, внесёнными 27 ноября 1996 года X Всероссийским съездом и 29 ноября 2001 года ХI Всероссийским съездом). Среди целей, обозначенных в Уставе 1991 года значилось: «содействие созданию условий для свободного и гармоничного развития человека и общества на базе достижения в России гражданского согласия, становления демократического правового государства, реализации конституционных принципов федерализма и местного самоуправления» (пункт 2.1 Устава), а членами Ассоциации могли быть граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства, достигшие 18 лет, и общественные объединения, зарегистрированные в установленном порядке (пункт 4 Устава).

При Э.В. Бендерском, а именно в 2011 году, был принят новый Устав Росохотрыболовсоюза. Положения о становлении демократического правового государства и о принципах федерализма из него исчезли, а членами ассоциации с этих пор могут быть только юридические лица, являющиеся общественными объединениями (пункт 4.1 Устава).

Таким образом, социальный статус Росохотрыболовсоюза кардинально изменился, он утратил объединяющую охотников функцию (через непосредственное членство).   

Примерно в это же время (2011 год) единственным документом, позволяющим законно реализовать право на охоту, стал охотничий билет единого федерального образца.

И здесь мы выдвигаем гипотезу о том, что до этих событий именно членский охотничий билет Росохотрыболорвсоюза выполнял (в той или иной мере) функцию сакрально-символической точки сборки российского охотничьего сообщества.

Сам билет был символом. Символом того, что все мы являемся одной большой организацией, все мы, одинаковым образом получаем этот билет и всем нам он открывает путь в охоту. Наше отношение к этому символу каждым из нас интерпретировалось схожим образом. Этот символ обеспечивал связь поколений. Представьте себе (или вспомните) возглас молодого охотника, сдавшего экзамен по охотминимуму и получившему этот билет: «У меня теперь такой же билет как у отца!».

Сам билет – безусловно лишь символ. Но за ним нечто большее. И всё это являлось точкой сборки, позволявшей каждому члену большого охотничьего сообщества ощущать себя частью коллективного «Мы».

Сейчас такой точки сборки нет!

Первая проблема обозначена!

ОТСУТВТИЕ КОНТРЭЛИТЫ

Второй важной причиной слабости российского охотничьего сообщества мы считаем отсутствие внутри него сформированной контрэлиты, как, собственно, и процессов её формирования.

То, что сама по себе социальная группа большая (возьмём приблизительную цифру в 3 млн. граждан) ещё не придаёт ей силу. Как говорится «история делается малыми группами, действующими от имени больших».

Как известно, с давних времён охота является занятием статусным. Приверженность охоте лиц, находящихся на высших «этажах» государственной иерархии, представителей бизнес-, медиа- и политической элиты, является средством поддержания, укрепления и демонстрации своего социального статуса. И прежде всего демонстрации его «друг для друга».

Можно сказать, что среди властной элиты всегда образуются группы лиц, как правило из особо увлечённых охотой, желающих формировать государственную политику в сфере охоты и обладающих большим административным ресурсом для реализации этого желания. Формировать – прежде всего для и под себя. Таково реальное положение вещей, де-факто, а порой и де-юре, существующее.

В итоге, «формулу противоречия» можно изобразить следующим образом: для 3 млн. охотников правила игры определяют 2-3 десятка наделённых большой властью и увлечённых охотой людей». Важно, что эта формула действует абсолютно вне зависимости от компетенции в сфере охоты и охотничьего хозяйства этих 2-3 десятков человек. Она просто действует.

Здесь важно отметить, что выше слово «элита» применяется нами довольно условно, так как под истиной элитой, на наш взгляд, следует понимать только тех, кто обладает большим горизонтом планирования. То есть мыслит хотя бы в масштабе десятилетий.  Забегая вперёд, обозначим – охотничьему сообществу надо производить внутри себя истинную элиту.

В настоящее время сложилась ситуация, когда основным (обладающим при этом профессиональными компетенциями) сообществом, оказывающим в той или иной мере воздействие на «элитарную властную группировку», формирующую государственную охотхозяйственную политику, является сообщество государственных гражданских служащих органов государственной власти субъектов федерации, уполномоченных в сфере охоты (в основном руководители и их заместители). Конечно не только они. Но по нашим оценкам сейчас именно их роль наиболее значима.

В то же время, это явно «перевёрнутая конструкция». Охотхозяйственная политика государства должна формироваться за счёт охотничьего сообщества, а сотрудники государственных органов должны лишь обеспечивать её реализацию (а не формирование). Иными словами – формировать государственную охотничью политику должны охотники, а дело «охотуправленцев» обеспечивать её выполнение. Но это невозможно в ситуации, когда в стране нет сильного охотничьего сообщества, члены которого обладают достаточной компетентностью, и, кроме того, в этом охотничьем сообществе не существуют (и «постоянно не выращиваются») особо компетентные группы.

Важно понимать, что если охотничье сообщество страны в массе своей некомпетентно, идейно, интеллектуально и политически слабо, то вероятность того, что «откуда ни возьмись» в стране появится «элитарная властная группа», состоящая из компетентных в сфере охоты и охотничьего хозяйства людей, радеющих за охотников страны – стремится к нулю. Группа такая обязательно будет (в силу указанных ранее причин), но её компетентность и стремление действовать во благо всех охотников, также будут на минимуме (если вообще будут) – в приоритете окажутся частно-групповые интересы.

Сильное (во всех смыслах) охотничье сообщество – это, во-первых, залог того, что реально определяющая отраслевую политику «элитарная властная группа» будет формироваться из людей, обладающих необходимыми знаниями, компетенциями, с «моральным компасом», указывающим верное направление, видящих смысл собственных действий в заботе обо всех охотниках, а не о себе лично. При сильном охотничьем сообществе просто не могут формироваться устойчивые слабые «элитарные властные группы» - они не будут выдерживать конкуренции с представителями охотничьего сообщества, а всегда существующая внутриэлитная борьба будет их сметать. Во-вторых, при наличии сильного охотничьего сообщества «элитарные властные группы» как раз и формируются из представителей этого сообщества (а не по иным схемам на подобии кумовства и пр.). В-третьих, в такой ситуации «элитарные властные группы» в значительной мере формируются и с одобрения охотничьего сообщества, по согласованию с ним (иначе с сильным охотничьим сообществом просто «не прокатит») и они не могут не прислушиваться к мнению охотников.

Итак, наличие «элитарных властных групп», желающих управлять в стране охотой – элемент окружающей действительности. Его нельзя отменить. Но при слабом охотничьем сообществе эти «элитарные властные группы» формируются из людей, которые не обладают необходимыми знаниями и не имеют стремления действовать во благо всех охотников. Соответственно – они продуцируют государственную охотхозяйственную политику, которая не может удовлетворить охотничье сообщество страны, а зачастую полностью противоречит его интересам, чаяниям, стремлениям и ожиданиям.

В ситуации, когда действия элиты не отвечают запросам общества, а то и вовсе им противоречат, у общества есть только один выход – создавать свою элиту (то есть контрэлиту). В настоящее время эта контрэлита внутри сообщества российских охотников отсутствует. Кроме того, нет даже признаков её формирования. Формирование – процесс не быстрый, но тот, который должен происходить постоянно.

Для появления в российском охотничьем сообществе контрэлиты для начала необходима серия маленьких шагов.

Но это уже тема отдельной статьи.

------------------------------------------------------------------

1 - Пушкин А.В. Охотники – социальная группа / А. В. Пушкин, В. В. Грецков // Гуманитарные аспекты охоты и охотничьего хозяйства. 2017. –

3(6). - С. 165-176