Река с простым названьем Жизнь...

«Река с простым названьем Жизнь

Не так длинна, как мы хотели б…»

В. Боков

20 июня 2017 года ушёл из жизни биолог-охотовед, эксперт нашего проекта Шаламов Михаил Степанович...     

Михаил Степанович родился 24 июня 1948 года в д. Корчажка Мишкинского района.  После окончания средней школы (с. Кирово, Мишкинский район) в 1967 году поступил в Иркутский сельскохозяйственный институт на факультет «Охотоведение».  После успешного обучения и присвоения квалификации «Биолог-охотовед» в 1972 году направлен на работу в Управление охотничье-промыслового хозяйства при Курганском облисполкоме, где до 1978 года работал охотоведом по Сафакулевскому и затем Шумихинскому районам.

М.С. Шаламов (слева) выезд в поле.

С февраля 1978 года переведён старшим охотоведом Управления, и в этой должности  работал до 2005 года. Занимался организацией контроля за работой охотпользователей. С 1980 года отвечал за организацию проведения зимнего маршрутного учёта охотничьих животных, расчёт численности и обоснование квот изъятия, учёт фактически добытых животных. Организовывал и проводил семинары по ЗМУ, проводил обучение работников охотничьего хозяйства в данной сфере деятельности. В 1988 и 2005 годах организовывал и принимал активное участие в авиаучёте диких копытных животных в Курганской области.

М.С. Шаламов третий слева, подведение итогов работы по регулированию численности волков в Мишкинском районе.

Десять лет (1991 -2001 г.г.) Возглавлял бригаду охотников-волчатников Управления, которая занимала призовые места.

С апреля 2005 года работал главным специалистом и заместителем начальника отдела в Управлении федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору по Курганской области до июня 2008 года.

Авиаучеты 2000 год М.С. Шаламов (слева).

С июля 2008 года работал охотоведом Курганского областного общественного благотворительного фонда «По охране охотничьих животных «САПСАН».Занимался планированием проведения биотехнических мероприятий, определением квот добычи животных, фактического изъятия, представлением в установленные сроки отчётов.

В последние три года являлся экспертом государственной экологической экспертизы, проводимой Департаментом природных ресурсов и охраны окружающей среды Курганской области. Принимает активное участие в определении квот добычи охотничьих животных в области и экспертизе материалов внутрихозяйственного охотустройства охотничьих хозяйств, переданных в долгосрочное пользование.

 

Из воспоминаний Михаила Степановича Шаламова: «13 ноября 1972 года меня направили в Сафакулевский район охотоведом. Начальником был Алексеев Виктор Иосифович. Район со своими особенностями – национальный, плюс близость Челябинской области. В 1973 году начальником Управления стал Маслов Николай Григорьевич. В 1975 году меня перевели в Шумихинский район. Через год работы получал бывший в употреблении мотоцикл «Урал». Много было проверок. В Шумихинском районе пять охотхозяйств. Проверяли хозяйства, общество, базу, первичные организации... Начали вводить пробно зимний маршрутный учет. У каждого охотоведа было по два маршрута.
     Каждый месяц проходили. Считали следы встречных зверей. Куда движется. Заключение было простое: «больше – меньше»…
     В 1978 году меня перевели в Курган в Управление старшим охотоведом. Опять проверки, ЗМУ попробовали. Посчитали площади. Сделали по 1 километру на 1000 га.
     Собирали большие семинары: В Далматово, Юргамыше, Белозерке, Шатрово. Пробовали разные методики. Кварталы, проходили с севера на юг. В Далматово прогоном – 5 на 2 километра площадку закладывали еще раз проходили. С шумом гнали все пять километров, по краям шли учетчики и считали. В основном копытных. В Шатрово и Куртамыше закладывали маршруты и проходили... Бывали и сколы учетчиков. Нам подсказали, что на этой территории правое склонение чуть не 20 градусов и по компасу нужно идти с поправкой. Много было фальсификаций. Смотришь, по следам. Брак… Надо было проверять и егерей и учетчиков. Выбраковывали целые районы. Не просто вводилась методика. Без  районных охотоведов это было не провести… Постепенно пришли к 2 километрам на 1000 га. Люди стали ответственнее относиться. Тропление стали осваивать. Так методом проб и ошибок вводили современные методы учета. Материалы собирали в Управление, один экземпляр оставляли себе, другой в Москву. Один год нам запретили собирать, будто бы мы подправляем результаты учета, районники сразу отправляли в Москву. Но вскоре они там поняли, что обработать столько пакетов просто не в силах И вновь нас озадачили…
     Обязательный учет был осенью. В Москве нам не поверили, что такая большая разница зимнего учета и осенью по боровой дичи (в три раза). Приехали специалисты из Москвы в Макушино, в Далматово... Стали смотреть, оказалось мы правы. Больше не проверяли.
     …В феврале зимний маршрутный учет, потом на токах, барсука в норах, потом водоплавающих, осенний учет, ондатра... Так целый год. Да еще проверки районных охотоведов. Надо было выдать все разрешения пользователям, собрать документы, обработать данные по добыче. И путевки выдавал, сначала 200, потом дошли до 600: водоплавающие, зайцы, лоси, кабаны, косули… Выдавал бланки путевок, а в районах сами их заполняли и возвращали с отчетом по добыче…
     В Шумихе и Сафакулево были заказники, но в них я не работал. Когда приехал в Шумиху, только организовался Шумихинский заказник. В нем было мало воды, все больше болотца, речушки. Животных тоже было мало. Когда запретили там охоту, численность начала расти. Регулировали численность лося. В 1990 году лесники жаловались, что лоси посадки объедали.
     В 1978 году колхоз возле озера посадил просо, километра полтора. Только тогда я видел, как водоплавающие летели с поля на озеро и обратно в поле. Поток нескончаемый.
     Мы охраняли, с егерем, не кому не дали выстрелить. Ездили и смотрели. Столько дичи!
     Нигде нет, вся тут. Видели следы, никого не поймали, а выстрелить тоже не дали. Столько утки было!..
   Охотились на хищников... В Шумихе, когда начала подниматься численность косули стали приходить рыси, ежегодно во второй половине зимы. Выезжали с егерем, на рейсовом автобусе. У нас был осведомитель, шофер, ездил как раз по территории заказника. Утром выезжали, чаще вчетвером. Шли по следу. Если зашла в посадки, один остается, трое обходят. Пока не сошлись. Если следа не встретили, расходимся, становясь на номера. Тот, кто стоял, начинает двигаться и выгоняет ее… Так, пока не окружим… Это не охота на зайца или лису, тут больше хитрости. За февраль максимум отстреливали 4 штуки. За ночь рысь может убить не одну косулю, она любит свежее мясо, уничтожает множество. Волк не так, он, если убил, потом снова придет доедать.
     Имею несколько грамот, как бригадир бригады по отстрелу волков. На волка охотились с флажками. Использовали палочные и веревочные флажки. Потом от веревочных отказались, очень трудоемко и неудобно. Крупный зверь, лось например, рвет и растягивает.


     Ставили сто флажков на километр, через 10 метров. Через два километра снова высаживаем человека, он должен дотянуть флажки…
     В Белозерке был егерь... Приедем, спросим «Где волк?». Он просчитывал и всегда верно говорил. Даже летом ловил волка в капканы, без следов. Ему всегда давали пачку флажков. Обычно его с краю ставили, по ходу стаи. Зафлажит, и садится на номер. Мы еще флажки не заложили, а он уже бах и взял его. Не раз так бывало... Лет тринадцать я охотился на волков. Потом догоняли на буранах, это не флажки. Вначале на номерах стоял. Лично сам только двух отстрелял. В основном загонщиком. Как-то восемь штук взяли, но я не одного не видел. Четыре охотника и восемь волков. За волков давали премии. До октября волчонок, за него 50 рублей, в октябре уже волк – 100 рублей, за волчицу 250 рублей. Платили только за сданную шкуру, раньше давали овечек, потом деньгами. По волкам был план. Это приносило результат, сдерживали численность…
     Как-то взяли трех волков, а самка ушла, через месяц она пришла обратно привела с собой волка, и осенью уже была стая из 6 волков. Поэтому старались уничтожить всех.
     Численность копытных стала расти, питания им достаточно: лось, кабан, косуля… 
     Зайца стало меньше, крупные звери его вытесняют, ну и еще клещи, это смертельно для молодняка зайца. Помню после школы один ходил. За зиму брал 19 штук зайца. В деревне охотников было не много. Мой прадед был рыбаком. Всегда ловил много, не рук ни ног не мочил, а рыбы таскал по два ведра утром и вечером. Он в семье один мужик был, все погибли, кто в первую мировую, кто в Великую отечественную. Рыбой вытягивал всю семью.
     В восьмом классе, помню. Приехала к нам семья казахов. Парень, моложе меня. Мы с   ним стали охотиться. Я в лодке гребу, он сидит с ружьем. Утром пацаны отгоняли лодку вверх по течению, мы вечером обратно. Уток стреляли.
В детстве все бегали от егерей, и я тоже. Рано начинали охотиться. Я пошел билет получать в 1965 году, мне исполнилось 16 лет. Деревня без паспортов, не было не у кого.
     Пришел к председателю. Он говорит: «Давай». Я год прибавил, председатель тоже прибавил год. Так я стал охотником. Со мной охотился классный руководитель и учитель физики...
     Страстные охотники были. Отец меня не отпустил сначала учиться на охотоведа, отправлял в Сельхозинститут в Курган на агронома. Я не поехал. Через год он согласился и я уехал в Иркутск отучился на охотоведа. Практику проходил. Одну в Куртамыше, а две в Советской гавани под Хабаровском. Потом на два года в 1974 году уезжал в Николаевск-на-Амуре. Мы с другом так договорились, что поохотимся у того где охота интереснее, вышло, что у него...
Нас на вертолете забрасывали. Потом двое суток шли пешком. Расстояния огромные. Места интересные. Но условия очень тяжелые. Чуть в речку не скатился, по дубовым листьям, поскользнулся и полетел. На практике в Советской гавани, мой напарник ногу растянул. Я пошел по наледи один. Тоже мог погибнуть, под лед бы затянуло. Часто купались…
     В Курганской области условия полегче. Бывало, лыжи мочили, а на мокрых не уйдешь… Костры разводили, сушили лыжи. Бывало и терялись. Как-то думал, до утра сидеть придется, нашли, приехали на машине по целине пробились.   Бывали аварии автомобилей.
     Бывало, сбивались с пути…
     Много выезжали на охрану. В Шумихе, мы втроем подъехали к охотникам из Челябинска, на трех машинах. Один и говорит: «Подойдите ко мне, я старший». Я подошел: «Что надо?»… Я сказал. Он говорит: «Стройся». Подошли к каждому, проверили, открыли багажник… Так, к сожалению, редко бывало.
     Однажды было. Нас четверо, а их шестеро, пьяных. Один охранник с Течи, остальные милиционеры. «Что вы сделаете, у нас двенадцать стволов». Пришлось уехать. Но с нами был оператор с телевидения, снял. Показали в правительстве области, знаю, что кого-то потом сняли с работы…

     О выборе своего жизненного пути не жалею. Уже привык в лесу находиться. В открытие на несколько дней уезжали. Так и жил три дня в лесу, дома пожил и опять в лес. Тридцать шесть лет посвятил охотничьему хозяйству.

     Кода больше заказников стало стали принимать егерей. В зеленой зоне были егеря.
    Были даже егеря производственных участков. Все собрали: и охоту, и защиту растений и земли... Потом уже выделили охотничье хозяйство и соответственно обязанности егерей стали поменьше. Был районный охотовед и егерь, а где и два (например в Белозерке), и даже три егеря на заказник. Смотрели от значимости заказника: площадь характер угодий.
     При мне работали госинспекторы: Геращенко Иван Егорович, Ярушин Александр Иванович, Емельянова Нелли Ивановна. Они обрабатывали протоколы которые составляли охотоведы. Протоколы приходили в Управление, тут уже выносилось постановление по протоколам. Тогда все отмечалось в одном протоколе. Сейчас число протоколов увеличилось, в бумагах погрязли.
     Да и охота не та. Весной, утки почти нет. Сроки и лимиты отстрела устанавливаются по наставлениям из Москвы… Там уже хозяйства есть уток выращивают, выпускают и открывают на них охоту. Постреляли их и все. Здесь такого никогда не будет… Сейчас на прежних озерах никого нет. Все внимание охотничьи хозяйства уделяют копытным, вся биотехния только для них: солонцы, посевы, все копытным.Все остальное как бы само собой, должно расплодиться.  Раньше делали искусственные гнезда для уток… Прокашивали тростники, делали из этого кучу, ондатра делала в ней хатку.
     Надеюсь, все-таки, что-то изменится к лучшему…
     Сейчас просто езжу по памятным местам, а не стреляю. Я считаю, что пострелял достаточно. Надо и зверю пожить…».

 

Дмитрий Дегтярёв. 

https://m.vk.com/wall26504128_21

Спокойный, неторопливый, требовательный, иногда до въедливости, при этом абсолютно обоснованной.
Всегда имеющий свое мнение, подкрепленное знаниями и огромным многолетним полевым и охотничьим опытом...
Уже будучи на пенсии, зашёл как-то в Департамент:
- Михаил Степанович, тянет на охоту? охотитесь?
- Нет.
- Да?! А почему? 
После паузы:
- Я в своей жизни много разных зверей добыл... Думаю, надо и им тоже пожить. А тянет в родные места, в Мишкинский район, где прошло детство, пожить бы несколько дней в палатке на месте бывшей родной деревни...
Вот такой был у нас разговор... 
"Я думаю, что настоящий охотник не любит охотиться, он просто это очень хорошо делает, вот и всё." Так писал Кастанеда. 
Наверное, Степаныч из тех охотников...

Светлая память...

 

Николай Лопан. 

"Река с простым названьем Жизнь
Не так проста, как показалось.
Пораньше б знать, что нам досталось, -
Хотя бы за руки взялись.
То за бортом кипит вода,
То окружает мертвой зыбью,
И, как круги от плясок рыбьих,
Прочь разбегаются года..."

В. Боков

После окончания Иркутского СХИ в 1992 году я был распределён в Курганскую область в Управление охотничье-промыслового хозяйства на должность охотоведа. Считаю, что мне очень повезло с моими наставниками по профессии, одним из первых был Михаил Степанович. Быть хорошим наставником дано не каждому, требуется терпение, чувство такта и желание делиться своими знаниями и опытом. Михаил Степанович был замечательным наставником, за что я ему от всей души благодарен.

Замечательным учителем он был и в охоте. В декабре 1992 года я был включен в состав бригады по промысловому отстрелу лосей. Бригада из трёх человек: бригадир М.С. Шаламов, водитель  УАЗа А.Г. Рыбин и я. Михаил Степанович был хорошим охотником. Наблюдательность, внимательность к мелочам, хладнокровие и выдержка, умение хорошо стрелять – всё это я впитывал в первые годы наших совместных охот. Много всего было: ночевки у костра и в избушках, вечерние разговоры про жизнь, охотничьи зорьки, дорожные приключения в мороз и зной... Разные были ситуации: и  весёлые и опасные... Надёжный был человек, всегда можно было на него положиться.  

Позже Михаил Степанович передал мне свой опыт работы в волчьем окладе. Охотились на волков в Просветском егерском участке (январь-февраль 1999 года), снег был рыхлый, условия охоты очень тяжёлые. В оклад он ходил всегда один,  в тот раз вышел ко мне на номер, покурил и сказал:

- Пора, Николай, вместе в оклад ходить…Черёмухин Владимир Николаевич, в своё время, тоже меня учил…

Остались только тёплые воспоминания о нашей совместной работе и наших охотничьих приключениях. Добрая и светлая память…  

***

Наши пути пересеклись в далекие семидесятые. Я уже несколько лет работал в Управлении охотничьего хозяйства. Знал, что в Шумихинском районе работает охотоведом Шаламов М.С., неоднократно с ним встречался, но близко мы не знали друг друга.

Но вот Михаила Степановича переводят в аппарат Управления. В те годы Охотничье управление было маленькое: начальник, бухгалтер, секретарь, три охотоведа и три инспектора. Из охотоведов главный - Черемухин В.Н., а старшие - мы с Шаломовым М.С.. Общие подходы к перспективам развития охотничьего хозяйства, страсть к охоте сдружила и сблизила нас. Работы было, если сказать много, это ни чего не сказать. Режим работы такой: неделя командировка, неделя в офисе - обработка документов. В распоряжении, нас охотоведов, был восьмиместный «ГАЗ-69»: 2 передних сидения мягкие сзади по бокам две «лавки».Эта машина для нас была и столовой и домом. Между боковыми сидениями на опоры ложили толстый лист фанеры, застилали матрацами и спали в спальниках. И это поездки с ранней весны до поздней осени. Десять лет скитаний.

Те, отправных кита на которых стоит охотоведение: охрана, учет, биотехния мы из учебников пытались претворить в жизнь. При трудных ситуациях, Михаил Степанович всегда оставался выдержанным, спокойным и решал вопросы как грамотный специалист. То было «плечё», на которое в критическую ситуацию можно было положиться.

С его участием нашей командой задержана не одна сотня браконьеров, апробирован и внедрен зимний маршрутный учет, отработано достаточно много направлений в биотехнии. Совместно с ним мы постигали азы охоты на волков, которую в последствии он освоил в совершенстве.

В последние годы совместно принимали участие в экологической экспертизе и здесь он проявлял себя как знающий специалист.

Не верится, что среди нас его больше нет.

В.Н. Кочуров

 

Нет, не жалею о выборе своего жизненного пути... (в память о корифее курганского охотоведения М.С. Шаламове)

...тишина... Такая тишина всегда зависает в душе после ухода человека, несмотря на продолжающуюся спешку, заботы, проблемы, споры, разговоры, слова... в основном пустые слова.

- Михаил Степанович рассказывал Вам про свою охоту на рысь? - оборвав суету остатка рабочего дня, спросил Анатолий Изотович Самойлов. Вернувшись с последнего прощания, любой заведенный разговор все равно сводился к воспоминаниям о Михаиле Степановиче Шаламове.

- Нет, - отвечаю. Конечно же, я помню этот рассказ, но говорю твердо: "нет".

- Ход рыси не простой, зверь ходит ромашкой. Михаил Степанович это прекрасно знал. Обычно его бригада выходила на охоту в составе трех охотников. Шли по следу рыси молча, одной лыжней, Степаныч шел первым. В определенный момент времени он отдавал команду, поднимая руку, - шедший последним охотник останавливался, это был его номер, чуть позже такая команда следовала второму. При этом рысь, ориентируясь на свой прекрасный слух, определяла , что ее преследует только один охотник, и завершала свой путь - как бы очерчивая лепесток ромашки - и выходила именно на первый номер, редко - на второй...

- Хитро придумано! - отвечаю, несколько опешив от того, что точно также отреагировала на авторский рассказ. В тот день мы с Михаилом Степановичем договорились о встрече. Все наше управление было вовлечено в работу по сбору материала для рукописи "Охотничье хозяйство Курганской области", в мою задачу входило побеседовать как можно с большим количеством ветеранов службы. Все беседы записывали, вот и аудиозапись беседы с М.С. Шаламовым от 1 августа 2015 года сохранилась.

- В то время я работал в Шумихе, - твердым, спокойным голосом рассказывает Михаил Степанович. - В только что образованном Шумихинском государственном заказнике сразу начала подниматься численность косули. И каждый год в январе месяце его территорию посещало несколько рысей. И вот, что интересно - до нового года нет ни одной, но с наступлением января – вот они: одна, две, а то и три…

Наша бригада обычно состояла из пятерых человек, но бывало, что и втроем выходили. При этом никакой транспорт нами не использовался, доезжаем на рейсовом автобусе до ближайшей деревни и дальше - своим ходом на лыжах. Выйдя на свежие следы, преследуем зверя до тех пор пока рысь не зашла в крепкое место, например, в посадки. Как только зашла – всё: по следу не ходить! Дальше схема была такой: один остается на следу, второй идет вокруг этой посадки справа, третий – слева и таким образом они обходят этот «колок» пока не сойдутся. Это нужно было для того, чтобы убедиться, что рысь не вышла. Дальше - все расходятся, те которые шли трое – это уже номера. Один идет по следу в эту посадку и выгоняет…Если рысь вышла, то один из бригады «трубил в ствол». Этот звук очень хорошо слышно, в тоже время это не голос человеческий, а просто звук. Тот кто стоял на следу слышит с какой стороны протрубили и начинает свой ход по этой стороне и все «скалываются» туда же. И вновь все сходятся. И так до тех пор, пока снова не окружим зверя. Те с кем я ходил, часто говорили мне: «Да, это, конечно, не охота на зайца или лисицу, но она больно интересна. Тут больше хитрости»...

- За один месяц - февраль, - продолжал Анатолий Изотович, - бригаде Михаила Степановича удалось изловить около пяти рысей...

Нет, - думаю, - природа не погибнет. В каждом поколении человеческой массы она рождает людей, преданных ей. Таких людей, которые предпочитают ее общество обществу человеческому. Именно они обладают умением наблюдать, видеть жизнь вокруг себя, а в итоге научаются предугадывать ход ее событий, явлений, а также замысел дикого зверя и птицы. И когда это получается испытывают великий восторг от состязания с ней - Природой. И умение это берет начало обыкновенно в детстве.

- В охоту мы приходили очень рано, - вспоминает Михаил Степанович. В детстве все бегали от егерей, да и я тоже. Но сейчас уверен, что кто поздно начинал охотничать - тот никогда потом не станет настоящим охотоведом. Свой охотбилет пришел получать в 1965 году, мне исполнилось всего 16 лет, хотя охотником можно было стать только с 18 лет. Но в то время деревня вся была без паспортов, никто и не мог знать сколько тебе полных лет. Пришел я к председателю первичной организации охотников и говорю: «Хочу получить охотбилет!». Он в ответ: «Давай! С какого ты года?». Я год себе прибавил, председатель тоже прибавил год. Так я стал охотником. В нашей школе два учителя физики и биологии были страстными охотниками, они заприметили меня. И вот в пятницу, в последний учебный день мы с ними сразу договариваемся, где встретимся в выходной, чтобы отправиться вместе на охоту. Хорошо было в школе в понедельник, если физика есть, то все сразу спрашивают меня: «Вместе охотились или нет?». Если отвечаю: «Вместе!», все разочаровано вздыхают, урок будет. А если отвечу: «Отдельно», то ребята с надеждой просят: «Спроси-спроси, как физик поохотился». Урок начинается, я спрашиваю учителя и всё: он садится впереди, отодвигая ученика, и начинает рассказывать. Так незаметно пролетает урок и уже звонок, только и успевали записать домашнее задание. Вот так и втравился…

После школы отец меня не отпускал сначала учиться на охотоведа, отправлял в Сельхозинститут в Курган на агронома. Я не поехал. Через год он согласился и я уехал в Иркутск отучился на охотоведа. Практику проходил. Одну в Куртамыше, а две в Советской гавани под Хабаровском.

Потом на два года в 1974 году уезжал в Николаевск-на-Амуре. Мы с другом так договорились, что поохотимся у того, у кого охота будет интереснее, вышло, что у него... Нас на вертолете забрасывали. Потом двое суток шли пешком. Расстояния огромные. Места интересные. Но условия очень тяжелые. Чуть в речку не скатился, шел по мокрым дубовым листьям, подскользнулся и полетел. Мог погибнуть, но…

Нет, не жалею о выборе своего жизненного пути. Уже привык в лесу находиться. В открытие на несколько дней уезжали. Так и жил три дня в лесу, дома побыл и опять в лес. 36 лет посвятил охотничьему хозяйству. Сейчас просто езжу по памятным местам, но не стреляю. Я считаю, что пострелял достаточно. Надо и зверю пожить…

Закончилась аудиозапись. Догорел и этот день. Алый язык от переломившихся сквозь мощь кучных облаков вечерних лучей распластался по всему небу. Вдруг вспомнились слова из книги «Последний костер» Андрея Томилова, любимого автора Михаила Степановича: «Кроваво-красный закат известил окрестности и их обитателей, что завтра будет хороший морозец, а сегодня все дела нужно заканчивать и спешить по домам, по укрытиям. Мелкое зверье попрятались по дуплам и искусно сооруженным гайнушкам-гнездам, а человек, оглянувшись на прячущееся холодное солнце, свистнул собак и направился в сторону зимовья…».

С. Кузнецова

Комментариев нет.

Только зарегистрированные пользователи, с уровнем - Специалист, могут оставлять комментарии. Войдите, пожалуйста.
Загрузка